Тернистый путь российской нефтехимии
К середине 90-х годов, когда основные нефтяные холдинги в России в целом уже сформировались, в нефтехимии царили разброд и шатание. Сравнительно небольшие предприятия, получившие свободу действий, но при этом выключенные из технологических цепочек, испытывали серьезные проблемы и с поставками сырья, и со сбытом готовой продукции. При этом в отрасли продолжался активный передел собственности, сопровождавшийся рейдерскими захватами и другими криминальными эксцессами.
Одним из подобных «знаков беды», получившим широкий общественный резонанс, стало убийство в сентябре 1995 года генерального директора пермского завода «Нефтехимик» Евгения Пантелеймонова, который был застрелен на пороге своей квартиры. Убийство до сих пор не раскрыто, но заводчане считают, что причиной преступления стал отказ директора от использования невыгодных для предприятия процессинговых схем.
Предприятие, лишившееся волевого харизматичного руководителя, начало лихорадить, а основные производственные установки завода – по выпуску этилбензола и стирола – были законсервированы на долгих три года! Похожая ситуация сложилась и на других предприятиях российской нефтехимии.
Началом консолидации этой отрасли можно считать изданное в марте 1995 года постановление Правительства России о создании «Сибирско-Уральской нефтегазохимической компании» (сокращенно – «Сибур»). Первоначально в состав компании вошло производственное объединение «Сибнефтегазпереработка», Пермский ГПЗ, АО «Сорбент» из Нижнего Новгорода и отраслевой проектный институт «НИПИгазпереработка».
В 1998 году компания была приватизирована, контроль над ней (50% — 1 акция) получила «Газонефтехимическая компания» под руководством предпринимателя Якова Голдовского. «Сибур» при поддержке «Газпрома» активно занялся слияниями и поглощениями, и за три года включил в свой состав значительную часть отраслевых активов, включая крупнейшие в России заводы по производству минеральных удобрений, шин, синтетического каучука и других полимеров. Затем к этому внушительному списку добавились венгерские нефтехимические компании Borsodchem и TVK. Таким образом, «Сибур» стал крупнейшим нефтехимическим холдингом страны и вышел на международную арену.
В конце 2001 года режим благоприятствования для «Сибура» закончился — новое руководство «Газпрома» во главе с Алексеем Миллером вошло с Яковом Голдовским в жесткий клинч. Государство в лице президента России четко дало понять, на чьей оно стороне — в ноябре 2001 года во время визита в Новый Уренгой Владимир Путин, обращаясь к Миллеру, сказал:
— Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности — а то рот разинете, и не будет у вас не только «Сибура», но и других предприятий!
В начале 2002 года Генеральная прокуратура России по заявлению «Газпрома» о незаконном выводе активов возбудила уголовное дело, санкционировала обыски в офисе «Сибура» и задержание руководителей компании — председателя совета директоров Вячеслава Шеремета, президента Якова Голдовского и вице-президента Якова Кошица. Арестантов вскоре выпустили, но в деле «Сибура» произошел необратимый перелом, одним из зримых воплощений которого стало новое руководство компании во главе с Александром Дюковым, ранее работавшим вместе с Миллером в Морском торговом порту Санкт-Петербурга (в настоящее время Дюков возглавляет «Газпром нефть»).
#ИсторияРоссийскойНефти 
